Она сгорела 

Как сообщил источник из ГШ ВМФ, АПЛ «Екатеринбург» должна была пройти доковый осмотр, то есть плановые работы, которые обычно заканчиваются в течение трех суток. При постановке в доке буксирами был поврежден обтекатель гидроакустической станции. В доке решили это повреждение устранить, для чего в прочном корпусе было вырезано отверстие, между легким и прочным корпусом установили деревянные леса и приступили к работам. После завершения работ один из рабочих «болгаркой» решил что-то отшлифовать. И — от искр воспламенились леса. Причем возгорания деревянных настилов начинались несколько раз, их тушили и опять начиналась сварка. А как только загорелась резина, все разбежались и начался основной пожар.

По информации же другого источника,  из самой базы, версия о возгорании лесов была призвана прикрыть настоящую причину — при работах воспламенились кабели в носовой части, от которых уже пламя перекинулось на «дерево». Оба собеседника газеты сходятся на том, что возгорание изначально было небольшим, о чем командир и доложил в штаб комдиву. Комдив немедленно убыл в док.

Пока он ехал, пожар разгорелся. Этому способствовало то, что на центральном посту решили (в соответствии с руководством по борьбе за живучесть) стравить запас воздуха высокого давления из баллонов, расположенных над первым отсеком. Воздух пустили как раз в пространство между легким и прочным корпусом, где уже горели леса. Огонь получил кислород — все запылало, начала гореть обшивка легкого корпуса. Когда на борту появился комдив — полыхало уже вовсю. Согласно другим сведениям, на центральном посту все-таки было решено сменить схему стравливания, и воздух ушел на корму.

На доковый осмотр АПЛ может становиться с ракетами. С торпедами — категорически не допускается. Командир базы, контр-адмирал Воложинский, тем не менее подписал разрешение «Екатеринбургу» встать в док с торпедами.  Это и есть критическая деталь скандала: сразу же после начала пожара бывший командир лодки Игорь Курдин позвонил в командование Северным флотом, где его заверили, что оружия на борту нет, о чем он и сообщил тут же зрителям 5-го канала.

На самом же деле не менее пяти источников сегодня подтверждают наличие торпед на борту во время пожара, в том числе — и в аппаратах носового отсека, обшивка которого горела. Согласно одной из версий, комдив, капитан 1-го ранга Кораблев, прибыв на борт, лично возглавил извлечение трех торпед из очага возгорания. Все делали вручную, медлить было нельзя, в отсеке росла температура — 60 градусов, потом — 70. Торпеды извлекли из торпедных аппаратов, включили орошение торпед 1-го отсека.

По другой версии, технологически извлечь из аппарата можно только одну торпеду (не удаляя ее из лодки с помощью специального оборудования). Поэтому торпеды в аппаратах оставили. Пожар потушить не удавалось: резиновое покрытие поджечь очень сложно, но если оно разгорится, то вместе со спецклеем дает большую температуру горения.

По не подтвержденной пока информации, окончательно потушить пожар удалось, только погрузив док с лодкой под воду. Сразу сделать это не получилось, поскольку в доке была еще одна лодка, а у нее велись работы с заборным отверстием — как только поставили на него заглушку, док погрузился, и пожар был потушен. Сам факт погружения лодки с доком всеми нашими экспертами оценен как норма и грамотный ход, а вовсе не сенсация. О подготовке «Екатеринбурга» к погружению сообщалось и в оперативных репортажах телекомпаний с места события.

По результатам работы правительственной комиссии личный состав лодки могут наградить, а капитана 1-го ранга Кораблева, наоборот, представить к увольнению в запас. Между тем именно разрешение на вход в док с торпедами на борту, подписанное контр-адмиралом Воложинским, создало реальную опасность взрыва и неконтролируемого развития событий на ядерной подлодке под боком трехсоттысячного Мурманска.

На боязнь признать ответственность командования указывает и упорное отрицание наличия торпед на борту сразу после пожара всеми должностными лицами Минобороны, комментировавшими инцидент. «Новой газете» сообщили, например, что попавшие в больницу сотрудники МЧС, принимавшие участие в ликвидации аварии, были записаны в историях болезни под чужими фамилиями — начальство уже заявило на всю Россию, что жертв и пострадавших нет.

2 февраля вице-премьер Рогозин заявил, не без радости, что стоимость восстановления «Екатеринбурга» оказалась вдвое меньше ранее объявленной — всего-то 500 миллионов рублей. Однако специалисты сходятся во мнении, что плавать лодка больше не будет. Корабли этой серии рассчитаны на погружение до 400 м. Но прочный корпус в районе носового отсека, как явствует из описанной картины пожара, подвергся действию очень высоких температур. Это не могло не отразиться на его свойствах и в первую очередь — на прочности. Как теперь себя поведет металл при погружении, сказать очень сложно, хотя и существуют определенные методы.

Однако даже при самой добросовестной диагностике предсказать поведение металла на больших глубинах невозможно, так как оно меняется с течением времени. Можно ограничить лодке предельную глубину погружения (что сразу снизит ее боевые качества), но заявлять, что флот отделался легким насморком, нельзя — тот, кто пошлет моряков на глубину в такой лодке (если только не решат отрезать носовой отсек и приварить новый), сильно рискует чужими жизнями.